ЭТРУСКИ: ЗЕРКАЛЬНЫЙ МИР

Искусство этрусков, соседей западных греков и тоже переселенцев с востока, имело древневосточные корни. Они появились в Италии чуть ли не в XII в. до н.э., когда, по древним источникам, был основан город расписных гробниц – будущие Тарквинии. Собственно история искусства этрусков начинается с VIII в. до н.э. и известна нам только по гробницам с их предназначенными для погребений дарами. На месте их поселений ныне стоят города современной Италии. Этрусский культ мертвых – всепоглощающ, он не уступал по авторитету египетскому.

Уже в архаический период, самый блистательный у этрусков, больших высот достигает бронзолитейное дело (см. № 93), позднее развившееся в одну из виднейших отраслей античной пластики. В римское время этрусские бронзы войдут в моду, становясь предметом коллекционирования.

От храмов с их своеобразной планировкой – трехнефные, с подходом только с одной торцевой стороны, с глиняными фигурами не во фронтонах, а на коньках и гребнях крыш, – дошли в основном антефиксы (№ 95). Сравнение с греческим образцом (№ 35), показывает, что этрусский горгонейон более «ужасен», с элементами экспрессии. Другой антефикс, с женской головой (№ 95.2), вплетен в подобие флорального орнамента (влияние Великой Греции?) и выглядит жизнерадостным и ярким.

Во второй половине VI в. до н.э. этруски производили керамику, подобную бронзам с тисненым рельефом. У нее массивные стенки – это так называемое толстое буккеро, сменившее прежнее тонкое и среднее. Этот популярный и очень «этрусский» по виду художественный раздел представляет амфора со штампованным рельефом и фигуркой петуха на крышке (№ 94), которая имеет тот же смысл, что и у греков: символ рассвета, новой фазы бытия бога-солнца, наступающей после смерти. Наряду с местными «жанрами» вроде сосудов импасто и буккеро развивалась и расписная керамика, для которой, как и для всех западных греков, образцом для подражания служили греческие вазы. Только в последней четверти VI в. до н.э. формируется своя чернофигурная вазопись. О стиле ее виднейшего художника, мастера Микали, можно косвенно судить по кратеру со сфинксами (№ 96); тускловатый лак уступает аттическому, всегда яркому, зеркального блеска, но композиция оригинальна.

Внешнее сходство с образами греков не лишает этрусские мифы собственного лица. Имена их богов созвучны греческим и римским, но связанные с ними мифы не понимаются в эллинском ключе; за ними стоит иной пласт представлений, пока практически не известный науке. Этруски оставили множество надписей, собранных в Testomonia Linguae Etruscae, но наше представление об их словарном запасе ограничивается сведениями о ритуале погребения и текстах эпитафий. Крупная гидрия (№ 97) демонстрирует линию псевдокраснофигурной вазописи V в. до н.э., практически не имевшую развития в Элладе: красные фигуры нанесены краской по черному фону, тогда как у греков они – в цвете глины. Сюжет с тремя мужами на тулове и с двумя сфингами на плечиках не воспринимается как некое нарративное целое – композиция разомкнута, центр действия отсутствует.

Этрусские гравированные зеркала давно получили всемирную славу. В XIX в. немец Эдуард Герхард собрал основные памятники в прорисовках, издав в четырех томах. Возникнув в VI в. до н.э., в последующие столетия гравированные зеркала, предназначенные для погребений, стали одним из важнейших разделов искусства Этрурии, выделяясь мифологическими сюжетами, хорошо построенными композициями, богатым, сложным рисунком. Есть мифы, понимаемые в греческом ключе, как зеркало с Эос/Тхесан (№ 98), но большинство остается для нас tabula rasa. К концу IV в. до н.э. качество рисунков начало снижаться, и к началу II в. до н.э. зеркала сошли на нет.

С IV в. до н.э. – времени падения независимых этрусских городов – распространились каменные саркофаги с рельефами, в III–I вв. до н.э. уступившие место более дешевым терракотовым урнам со сценами мифов. Такие урны заполняли гробницы на протяжении столетий, собирая всех членов рода. Урна из Клузия (№100) представляет собой образец этого типа памятников: на крышке возлежит умерший-жрец с фиалой, на ящике представлен поединок Этеокла и Полиника, двух сыновей Эдипа, за царский трон. Подталкиваемые злобными богинями, они убивают друг друга. Греки и римляне, вдохновлявшиеся эллинской иконографией, никогда не применяли таких сюжетов, но у этрусков был свой взгляд на «переход».

Английский писатель Дэвид Лоуренс посетил в начале XX в. музей в Вольтерре. Он был поражен видом этрусских урн, с несовпадением размеров ящиков и крышек, которые, как он справедливо полагал, покупались отдельно. Казалось бы, это были ремесленные памятники, не смевшие соперничать с общепризнанными греческими шедеврами. Но он открыл в них то, что задевает душу, – «дыхание природы», которое утратили памятники вроде «переваренного» Парфенона¹.

Л.И. Акимова

________________

¹ Lawrence, 1957. Ch. VI.