135. ФРАГМЕНТ ОВАЛЬНОГО САРКОФАГА С КЛИПЕУСОМ И ДВУМЯ ЭРОТАМИ

Все произведения раздела

Инв. II 1а 847, 855

Рим. Третья четверть III в.

Мрамор мелкозернистый серовато-белый

В. 62; Ш. 132. Т. 18

Показать сохранность, происхождение, литературу

Овальные саркофаги-леносы обычно украшались сюжетами дионисийского характера; imago clipeata для них – большая редкость. Поскольку данный памятник дошел частично, трудно судить о том, как геральдическая композиция фасада сочеталась с остальными сторонами; возможно, что реверс оставался неукрашенным.

Показан бюст умершего на щите (голова утрачена), возносимый в небеса двумя эротами (сохранилась фигура одного). Мужчина облачен в тунику и тогу, в левой руке у него свиток – залог спасения¹ (ср. № 134). Летящий эрот – пухлолицый мальчик, представлен на фоне развевающегося плаща. За ним стоит деревце с плотными листьями и круглыми плодами, к которому привязаны лук и колчан со стрелами другого, столь же привлекательного эрота, сидящего на скалистом уступе, задумчиво подперев голову рукой. Он тоже обнажен и тоже с плащом за спиной. У обоих традиционные прически из кудрей до шеи, со взбитым коком надо лбом; здесь они утратили былую пышность и сильно проработаны буравом, выдающим стремление к беглости, схематизму. Однако все формы еще живые, дышащие. Тонко проработаны лица, с сохранением детских пропорций, но начинают проявляться приметы позднего стиля: высокие «интеллектуальные» лбы, уставшие взгляды, признаки резиньяции.

Нижний участок сцены также заполнен фигурами. Прямо под летящим эротом видна возлежащая фигура с рогом изобилия в руках. Это Теллус с подвернутой ногой и открытой грудью, с затянутым на затылке пучком и венком в волосах. Прямо под тондо-клипеусом показан бой петухов: два крохотных мальчика стравливают их, и они уже клюют друг друга в темя, и тот, что слева от умершего, побеждает². Это намек на будущую победу владельца саркофага – и он, переборов смерть, вновь вернется к жизни. Стрела ныне праздно сидящего эрота будет пущена в цель – и воцарится любовь, а с ней – жизнь и гармония.

Несмотря на традиционность композиционной схемы, рельеф отличается ярким, выразительным стилем. Типично для времени плотное заполнение фона разнообразными формами. Не остается практически ни одного пустого участка – широко развевающийся плащ летящего эрота вплотную соприкасается с его крылом и нижележащей фигурой Теллус, буквально вторя очертаниям древесного ствола, пересекаемого сразу тремя деталями: косо висящим колчаном и ступнями летящего эрота. С другой стороны этот же ствол «обрамлен» выстроенными почти вертикально формами тела второго эрота. Однако все пластические массы распределяются организованно и строго; они не создают большой глубины, не теснятся, мешая друг другу, но сгруппировываются стройно и гармонично, напоминая резьбу по дереву. Это новая тенденция в римском кульптурном рельефе, направленная на облегчение тяжести материальных форм в многословном «вещном» рассказе. Она еще долго будет развиваться подспудно – простые и ясные композиции в это время создавались только в раннехристианском исскустве, и главным образом, в живописи, но и там до полной дематериализации фона, как в позднейших мозаиках с золотом, было еще далеко.

Л.И. Акимова

________________

¹ См. саркофаг с портретом девушки в клипеусе, № 133.

² Сцены боя петухов, в греческой иконографии известные с V в. до н.э., часто фигурируют в римском искусстве, в том числе на саркофагах; см., например, саркофаг с гирляндами из Остии (Herdejürgen, 1996. Kat. 50. S. 209. Taf. 55). Ритуал петушиных боев (άλεκτρυόνων ἀγῶνες, σνμβολαί) восходит к глубокой древности (едва ли не впервые упомянуты Пиндаром – Pind. Ol. XII. 20), судя по тому, что в них видели своего рода божественное прорицание. Так, Фемистокл перед битвой под Саламином судил о возможной победе над персами по устроенному им петушиному бою, и, одержав ее, ежегодно повторял такой ритуал (Ael. N.a. II. 28; Hahnenkämpfe [K. Schneider]) // RE VII, 1912. Sp. 2221). Известно, что на мраморном кресле жреца Диониса в его театре в Афинах была изображена сцена боя петухов (Ibid. Sp. 2211). Разумеется, петухи были не обычные, а бойцовые, двa вида которых, μάχιμοι и κόσσυφοι, называет Павсаний (Paus. IX. 22. 4). См. о теме детальнее: Bruneau, 1965. P. 90–121.