38. ЛЕКАНА С ФРИЗОМ ЖИВОТНЫХ

Все произведения раздела

Инв. АВ 342

Беотия, Греция. Конец третьей четверти VI в. до н.э. Круг мастеров Тритона и Протомы

Глина, черный лак, пурпур

В. 7,5; Ø 31

Показать сохранность, происхождение, литературу

В VI в. до н.э. керамисты Беотии, как и многих других древнегреческих центров, расписывают вазы уже в чернофигурном стиле. Правда, продукция их мастерских была невелика, за пределы области не вывозилась и потому даже сегодня известна и, соответственно, изучена сравнительно мало. К числу характерных произведений беотийской школы этого времени относится обширная группа низких широких лекан без крышек, украшенных росписью, в которой еще очень сильны черты предшествующего ориентализирующего периода. Основным мотивом декора наружных сторон этих чаш по-прежнему остаются «звериные» фризы или растительные орнаменты, чаще всего цепочки лотосов. Внутри чаши в медальоне также могут быть размещены орнаментальный мотив, протома животного и совсем редко – человеческая фигура.

Московская лекана по форме, размерам и росписи типична для данного класса ваз – большая, почти плоская чаша с невысоким вертикальным бортиком, на маленькой кольцевидной ножке, по сторонам двух петлевидных ручек небольшие выступы-шипы. На дне медальон с силуэтной фигурой человека в профиль влево. Снаружи во всю высоту стенок идет широкий фриз: две геральдические группы – лань и пантера перед сиреной с раскрытыми крыльями, еще одна сирена, со сложенными крыльями, замыкает ряд. Детали фигур даны гравировкой, довольно подробной, дополненной отдельными штрихами пурпура. На фоне – орнаментальные мотивы, небрежно исполненные: небольшие концентрические кружки, ряды точек, ромбы, треугольники.

На сегодняшний день известно около трех десятков аналогичных лекан, бóльшая часть из них расписана мастером Протомы, получившим свое имя по одному из излюбленных мотивов; вместе с ним работал еще один вазописец, мастер Тритона, руке которого приписывается несколько сосудов¹. Изображение фигуры человека в центральном медальоне встречается у обоих, равно как и изображение пантеры – наиболее частого персонажа «звериных» фризов. Их трактовка на московской вазе на первый взгляд мало чем отличается от соответствующих рисунков у обоих мастеров. Но при детальном сопоставлении выявляются расхождения. Так, московский мастер не выделяет белой краской Т-образное пятно на лбу и носу пантеры, как это делают мастера Протомы и Тритона, а мускулатуру животного передает гораздо подробнее, чем они; ни на одной лекане мастера Протомы нет изображения сирены, а у единственной сирены мастера Тритона совершенно другой рисунок головы, прически и крыльев. Эти и другие, менее существенные отличия говорят о том, что московский сосуд был расписан еще одним, пока анонимным вазописцем, работавшим в той же мастерской и в то же время, что и два названных выше мастера.

О.В. Тугушева

________________

¹ Kilinski, 1977. P. 55–65.