10. ФИГУРНЫЙ СОСУД В ВИДЕ СТОЯЩЕГО КОЗЛА

Все произведения раздела

Инв. АВ 1361

Кипр. Эпоха эллинизма (?)

Глина, красная краска

В. 15; Дл. тулова 18

Показать сохранность, происхождение, литературу

Традиция изготовления зооморфных сосудов – разнообразных кувшинчиков, асков и ритонов, которым в большей или меньшей мере придано сходство с фигурой животного или птицы, уходит в глубокую древность. Наиболее ранние из них вылеплены от руки и датируются III тыс. до н.э. Как правило, это предельно обобщенное изображение птицы, быка, оленя, овцы или лошади. С середины II тыс. до н.э., с освоением кипрскими керамистами гончарного круга, его стали использовать для изготовления тулова сосуда, к которому затем добавляли сделанные отдельно собственно фигурные детали – голову, ноги, крылья и т.д. Подобные фигурные вазы изготавливали в тех же мастерских и, скорее всего, те же мастера, что делали и расписные сосуды, на что, в частности, указывают одинаковые орнаментальные мотивы, те и другие покрывающие. Эта традиция сохраняется на протяжении многих столетий вплоть до эллинистической эпохи¹.

К числу сравнительно поздних образцов кипрской зооморфной керамики в нашем собрании относится небольшой фигурный сосуд в виде козла. Тулово его, округлой цилиндрической формы, с удлиненным носиком, было исполнено на гончарном круге, все остальные детали – крупная голова на широкой шее, большие рога и уши, длинная морда и маленькая бородка, короткие передние ноги – вылеплены от руки и дополнительно проработаны стекой по сырой еще глине. Двойными полукруглыми линиями, глубоко вдавленными в поверхность, выделены веки и контур ноздрей; сами ноздри, а также зрачки выпуклых глаз – округлыми углублениями, рот – длинной узкой полосой. Такими же глубокими, но короткими штрихами, положенными аккуратными рядами, передана шерсть, покрывающая шею, грудь и частично бока животного. Кроме того, эти участки были покрыты неровным слоем жидкой краснойкраски, сейчас местами утраченной. Тулово сосуда (и животного) «лежит» на четырех коротеньких выступах-ножках, вылепленных, как и дугообразная ручка, отдельно.

С московским сосудом сопоставимы три зооморфных ритона в частном собрании Пиеридес², сходных по общему решению, но заметно отличающихся от него по уровню исполнения. Прежде всего, бросаются в глаза иные пропорции этих ваз – они более тяжелые, у животных массивные головы, крупные витые рога и короткие шеи; у всех трех отсутствуют передние ноги, заметно короче носик самого сосуда. Наконец, шерсть, покрывающая не только шею и грудь, но и все тулово-туловище, передана весьма условно, однообразными широко расставленными короткими насечками (nos. 241–242) или длинными точечными полосками (no. 243). В то же время детали морды – глаза и веки, нос и рот – показаны пластически, а не вдавленными линиями и точками, а зрачки глаз вообще не обозначены.

По мнению исследователей, опубликовавших сосуды из коллекции Пиеридес, все они были исполнены в одной мастерской, специализировавшейся на изготовлении подобных ваз, и относятся к эллинистическому периоду³. Возможно, московский сосуд, отличающийся более гармоничными пропорциями и тщательной, хотя и без излишней натурализации, передачей деталей, также мог быть исполнен в той же мастерской, но очевидно, что эта работа другого коропласта.

Сосуды, преимущественно кувшины, с узким удлиненным носиком, обычно расположенным на тулове спереди, в середине или чуть выше, известны в ранней кипро-архаической керамике (750–600 до н.э.)⁴.

О.В. Тугушева

________________

¹ О фигурных сосудах см. подробнее: Максимова, 1961. Ч. I. С. 12–21; Karageorghis, 1996.

² Karageorghis, 2002. N. 241–243.

³ Karageorghis, 2002. P. 176, 184.

⁴ Например, миниатюрный кувшинчик в собрании Стокгольма (Karageorghis et al., 2003. P. 138, N 161); антропоморфные кувшины с женскими головками в музее Метрополитен (Karageorghis, Mertens, Rose, 2000. P. 104, cat. 165–166).